Sfîrşitul geografiei UE
Despre filmul Where Europe Ends ştiam de la Alina Mungiu Pippidi (realizatoarea acestui film documentar). Filmul a apărut şi a fost proiectat pe 15 ianuarie la Societatea Academică din România. Zilele acestea a apărut în The Economist o prezentare. Eu nu l-am văzut, dar sper să fac rost de el cît de curînd. Cred că astfel de filme ar trebui să circule “la liber”. Ştiu că tratează o temă delicată (pentru UE) şi dureroasă (pentru ţările non-UE din Est). Filmul îşi propune să arate “consecinţele nefaste ale extinderii Uniunii Europene în ce priveşte libera circulaţie a vecinilor ţărilor care au beneficiat de extindere, este vorba despre Republica Moldova şi Ucraina.” (Mai jos aveţi trailer-ul)
A mai trecut un an
Adina DINITOIU / Observator Cultural / Numarul 509 din 21.01.2010
Anul 2009 a fost, pe toate planurile, un an de criză şi lucrul acesta s-a resimţit şi în plan cultural: editurile şi-au restrîns activitatea – cazul cel mai nefericit a fost al Editurii Nemira, care a dat faliment –, iar tîrgurile de carte s-au desfăşurat destul de monoton, aproape inerţial, fără mari evenimente. Cu toate acestea, promovarea cărţii şi consumul de carte au continuat să urmeze legile pieţei, deşi numărul titlurilor puse în joc, ca şi cîştigurile financiare au fost, probabil, mai mici.
Dintre evenimentele culturale de amploare ale anului – în atingere cu cultura română, iar nu româneşti propriu-zise – s-au detaşat două: cel dintîi a fost obţinerea Premiului Nobel de către scriitoarea germană Herta Müller, născută în România, eveniment care a produs destulă vîlvă în mediile culturale româneşti, determinînd o serie de reacţii previzibile – de arondare subită a scriitoarei la spaţiul autohton –, cunoscute fiind frustrările româneşti legate de acest premiu. Pentru mine, reacţiile de acest gen, ca şi resuscitarea, cu această ocazie (mai an, el funcţiona în negativ, vezi istoria poneiului roz expus la ICR New York, acum el are semn pozitiv), a unui discurs (cvasi)naţionalist reprezintă un barometru, clar şi trist, al stării de fapt şi al stării de spirit de la noi: în loc să se relaxeze, să se deschidă, să se democratizeze, discursul cultural românesc se restrînge, se închide asupra lui însuşi, întreţinînd frustrări care se traduc în respectul pentru o ierarhie locală şi rigidă a valorilor.
Pe de altă parte, un alt eveniment important – în sensul acelei deschideri europene, internaţionale a spaţiului cultural românesc – a fost dat de venirea la Bucureşti a scriitorului Salman Rushdie, invitat de Editura Polirom, unde i se publică, de altfel, şi romanele. La Teatrul Odeon s-a desfăşurat o întîlnire a publicului român cu un mare scriitor, care reuşeşte să-şi vîndă cărţile în toată lumea.
Revenind la anul literar 2009, deşi mai degrabă modest, el nu duce, totuşi, lipsă de cîteva cărţi bune, la categoriile tradiţionale de poezie, proză, eseu şi critică literară (inclusiv debuturi).
În ce priveşte proza, au fost prezenţi pe piaţă cu cărţi atît scriitori din mai vechile generaţii (şaizecişti, şaptezecişti, optzecişti), cît şi scriitori debutaţi după ’90, şi chiar mai tineri, debutaţi în jurul lui 2000. Romanul lui Varujan Vosganian, Cartea şoaptelor (Cartea Românească) – declarat Cartea Anului la Premiile Prometheus ale României literare – impune, într-adevăr, prin construcţie, prin acordurile poetice şi epopeice ale unei tragice istorii colective (armeneşti). Un roman de anvergură, străbătut de o gravitate metafizică ce-i conferă prestanţă; o carte care are nevoie de timp pentru a fi citită şi descoperită.
Un roman bine scris şi agreabil la lectură este Cum să uiţi o femeie (Polirom) al lui Dan Lungu, scriitor debutat după ’90 şi printre cei mai bine exportaţi dintre scriitorii români, în acest moment.
Din acelaşi „val“ ieşean al prozei realist-minimaliste de după ’90 face parte şi Lucian Dan Teodorovici, care a publicat anul trecut o carte de povestiri (Celelalte poveşti de dragoste, Polirom) – resuscitînd genul scurt, făcut celebru de optzecişti –, povestiri conduse cu o mînă de maestru de un autor care-şi aşteaptă, încă, acea carte a deplinei măsuri scriitoriceşti. Angelo Mitchievici şi-a publicat prozele mai vechi într-un volum de fineţe (cu scăderile inerente unor proze mai vechi), Cinema (Polirom), proustian şi cinematografic, marcînd o zonă de literatură aparte, mateină şi „crepusculară“. Dintre optzecişti, Cristian Teodorescu a publicat Medgidia, oraşul de apoi, care, în ciuda penei sigure şi inimitabile a autorului Maestrului de lumini şi al Tainelor inimei, pare mai degrabă o schiţă de roman sau – dacă vreţi – un concentrat de roman, cu rezumate de capitole pe post de adevăratele, numai ghicite, capitole. Un volum – produs al epocii vitezei pe care o traversăm cu toţii…
Printre cărţile de proză notabile ale anului 2009 se numără şi: Viaţa începe vineri (Humanitas), romanul Ioanei Pârvulescu, Stalin, cu sapa-nainte! de Radu Ţuculescu (Cartea Românească), Mentaliştii de Florin Manolescu (Cartea Românească), Porcilator de Andrei Mocuţa (Brumar), Fugi din viaţa ta, revoltătoare şi slută, în cartea mea de Daniel Bănulescu (Cartea românească), Replace all de Ioan Lăcustă (roman postum, Polirom), Vizuina de Norman Manea (Polirom), Raport asupra singurătăţii de Augustin Buzura (Polirom). După cum se poate vedea, prozatorii citaţi ţin de generaţii mai vechi şi mai noi, şaptezecişti, optzecişti, nouăzecişti şi chiar mai tineri (tînărul Andrei Mocuţa a debutat în 2006).
O carte aparte, o poveste postmodernă plină de farmec şi suavitate – la întretăierea explorării limbajului cu extensia imaginarului – este romanul de debut al lui Matei Florian, Şi Hams Şi Regretel (Polirom), o carte care, alături de romanul lui Varujan Vosganian – deşi de o cu totul altă factură (ludică) – marchează apariţiile cele mai de seamă ale anului ce-a trecut.
La categoria eseu, se detaşează cartea-hibrid a lui Vasile Ernu, Ultimii eretici ai imperiului (Polirom), situată între ficţiune (prin convenţia personajelor şi a situaţiilor) şi eseu, al doilea volum al prozatorului, ce reia, în cheie speculativă şi spectaculoasă, reflecţiile sale pe marginea temei comunismului, situate, de data aceasta, într-un evantai mai larg de teme conexe: ideologiile şi totalitarismele de tot felul, comunism vs capitalism, formele de rezistenţă la comunism (în particular cel românesc), respectiv la capitalism, Est şi Vest ş.a.m.d. Cartea lui Ernu e paradoxală şi provocatoare, deşi ambalată într-o formulă literară veche şi celebră de la Scrisorile persane încoace, şi e menită să stîrnească spiritele şi dezbaterile de idei. Tot în jurul temei comuniste, în cheie memorialistică, se situează şi cartea lui Gabriel Andreescu, L-am urît pe Ceauşescu (Polirom) – reflecţia culturală în jurul comunismului românesc (dublată de pasiune) continuă şi mai are nevoie, probabil, de timp pentru a obţine distanţa şi pertinenţa analitică necesare (în schimbul pasiunii). Eseuri au publicat şi Mircea Mihăieş, Despre doliu (Polirom), Dan Petrescu (Secta gînditorilor de estradă, Polirom) şi Marta Petreu, cu al său volum pătimaş Diavolul şi ucenicul său: Nae Ionescu – Mihail Sebastian (Polirom).
În ce priveşte critica şi istoria literară, trebuie remarcată, din capul locului, monografia lui George Ardeleanu, N. Steinhardt şi paradoxurile libertăţii (Humanitas) – o carte îndelung şlefuită, informată şi empatică. Adrian Lăcătuş şi Paul Cernat au publicat şi ei Modernitatea conservatoare. Aspecte ale culturii Europei Centrale (Editura Universităţii Transilvania din Braşov), respectiv Modernismul retro în romanul românesc interbelic (Art).
Tînărul universitar sibian Andrei Terian a debutat editorial cu un op considerabil, ce sfidează epoca vitezei, dar şi pe cea a gravitaţiei: G. Călinescu. A cincea esenţă (Cartea Românească) – o carte ce va intra cu siguranţă în bibliografia de specialitate, o carte care cere timp pentru lectură şi schimbul de idei.
Într-o formulă ingenioasă, la confiniile studiilor culturale cu ficţiunea literară, Andreea Răsuceanu a debutat cu o carte spumoasă, Cele două Mântulese (Vremea), ce reconstituie cu voluptate, dar şi acribie documentară, istoria medievală şi literară (eliadescă) a străzii Mântuleasa a Bucureştilor de altădată. Andreea Răsuceanu, alături de Andrei Terian sau Ovidiu Şimonca (Pot să vă mai enervez cu ceva?, interviuri, Cartier) sînt, de altfel, cîteva din numele demne de interes la capitolul debuturilor editoriale. Se mai adaugă şi acela al poetului Stoian G. Bogdan (Chipurile, Cartea Românească).
În rîndul poeţilor, a revenit în forţă Angela Marinescu (Probleme personale, Cartea Românească), pe lîngă harnicii douămiişti (Claudiu Komartin, Elena Vlădăreanu, dar şi Domnica Drumea). Un poet „consacrat“ precum Dan Coman a scos Dicţionarul Mara (Cartier); la Brumar, tînărul poet Daniel D. Marin a publicat L-am luat deoparte şi i-am spus, lăsînd în urmă biografismul mizerabilist şi reîntorcîndu-se la o poezie narativă şi simbolică, precum odinioară un Leonid Dimov sau Cercul Literar de la Sibiu.
Ţarul
Acum este titrat în româneşte.
Filmul despre care am mai vorbit. Regia: Pavel Lungin (cel care a făcut Ostrov, dar şi Taxi Blues). Şi avem 2 actori teribili (dar nu fac cele mai bune roluri ale lor): Petr Mamonov şi Oleg Iankovski (acesta şi-a jucat ultimul rol al vietii în postura de mitropolitul Filip). Despte film a mai scris Madrizen, Mihnea Măruţă, Sprinceană.
Ţarul (2009, cu subtitrare în limba română) oferit de Apologeticum.wordpress.com from Apologeticum.wordpress.com on Vimeo.
Презентация книги самого модного современного румынского писателя
Кишинев, 17 ноября /eNews/. Cегодня в Кишиневе пройдет презентация книги известного (и очень модного) в Румынии автора Василе Ерну «Последние еретики Империи» («Ultimii eretici ai Imperiului”).
Немного об авторе:
Василе Ерну родился в СССР в 1971 г. Уехал в Румынию в 1990 г. Там окончил факультет философии Ясского Университета им. Ал. И. Кузы и стал магистром философии в Университете Бабеш-Больай города Клуж. Был редактором-основателем журнала Philosophy&Stuff и заместителем редактора журнала Idea artă+societate. Сотрудничает как автор со многими изданиямив Румынии, в т.ч. România Liberă, HotNews, а также Noua Literatură, Suplimentul de Cultură и Observator Cultural.
Дебютная книга В.Ерну “Рожденный в СССР” вышла в издательстве ПОЛИРОМ, и став главным литскандалом Румынии в 2006 году, получила ряд премий: премию за дебют «Литературная Румыния» и премию за дебют Союза Писателей Румынии, книга победила в конкурсе Book Pitch на Лондонской книжной ярмарке 2007 года.
Ниже приводим несколько отзывов на книгу Василе Ерну «Рожденный в СССР»:
ВАСИЛИЕ ЕРНУ: НОСТАЛЬГИЯ ПО СОВЕТСКОМУ БУДУЩЕМУ?
Самый большой литературный скандал этого лета в Румынии в полном разгаре. Бывший одессит, в 90-м эмигрировавший в Румынию, обученный философии в самом сердце Трансильвании – в университете Клуж-Напока, – Василие Ерну опубликовал книгу «Рожденный в СССР». Эффектный коктейль из всех разновидностей нон-фикшн – от исповеди и мемуаристики до прозрачной пост-не-классической философии «с человеческим лицом» – грозит стать коктейлем Молотова для румынского интеллектуального истеблишмента. В Румынии, одной ногой вошедшей в Европу ,
для интеллектуалов оказалось совсем непросто взглянуть на евростандартную туалетную бумагу в своих руках и произвести сравнительный анализ отпечатка на ней с тем, что отпечатывалось на бумаге времен коммунистического режима. При всей разнице в рационе питания, способы торговли интеллектуальным лицом остались теми же. Именно в этом – основной мессидж Василие Ерну, который так возбудил румынскую элиту. Вместе с тем, В.Ерну считает, что коммунистический строй давал некоторые
преимущества в сфере духовного выживания. Сверхироничная позиция автора так же далека от ностальгии, как и от спекуляции.
Философский аппарат, разработанный в прошлом веке Фуко, Бодрияром, Ильиным, Холмски здесь использован как аппарат летательный: с высоты тона, которую берёт в этом тексте В.Ерну, видны перспективы, безусловно интересные и русскому читателю.
Пост-антиглобалистская идеология – каковы её черты? Каковы черты ближайшего будущего, начавшегося много лет назад в СССР?
Легко и на одном дыхании написанный, текст вполне соотносим с блестящей эссеистикой Чиорана и – вместе с тем – со странным и беспредельным звучанием, которое имела меланхолия только в бывшей Советской Империи.
Олег Панфил, www.penman.ru
2. СССР ОККУПИРУЕТ РУМЫНСКОЕ ВИРТУАЛЬНОЕ ПРОСТРАНСТВО
Ioana Calen, Dilema Veche, № .124,9-19 iun.2006
Василие Ерну, автор книги «Рождённый в СССР», позиционирует себя как «совершенный советский продукт» и чистокровный homo soveticus. Книга ещё толком не была представлена публике, но сразу же напрягла атмосферу и разбудила противоречия. Чаще всего о ней говорят, что она живая и нервирующая.
Точнее, нервирующе жива! И будто головной боли, которую вызвала у нас эта книга, было недостаточно, Василие Ерну посмел распространить её и на румынский интернет… «Рождённый в СССР» – первая книга в Румынии со своим собственным сайтом (www.nascutinurss.ro ). В этом нет ничего зрелищного. И нервирующего. Но когда речь идет о первом румынском сайте,
посвященном коммунизму, нам стоило бы задуматься.
На www.nascutinurss.ro столько информации и материалов о CCCP,
сколько не содержит весь румынский интернет вместе взятый. Ностальгирующие по советской власти, понимающие русский язык, могут послушать он-лайн речи великих руководителей – Андропова, Брежнева или Ленина. Вы можете скачать там пионерские песни,
саундтрек к фильму «Красная Шапочка», а рокеры буду более чем очарованы возможностью открыть заново «Кино», «Наутилус Попмилиус» или «Крематорий».
3. Observator cultural nr. 71 6–12 iulie 2006
Рожден в СССР, живу в Румынии
Ovidiu Ţichindeleanu
…Ерну вводит здесь скандальный тезис: «Диссидент – первый продукт коллаборционизма между двумя системами – коммунистической и капиталистической (…) Диссидентство – это творчество, своего рода общий язык, поддерживаемый обеими сторонами». Об этом действительно задумываешься, когда видишь, как много диссидентов-антикоммунистов стали сегодня апологетами идеологии нынешнего мирового порядка… В то время, как диссиденты обращались к языку власти, оставаясь таким образом частью официальной культуры, независимые культуры непосредственно производили
различение и контекстуальные ценности: « [ у рокеров] не было прямых столкновений с официальным языком, с коммунистической властью, в отличие от диссидентов, – рокеры сталкивались
с властью и глупостью системы вне конкретной идеологии. Они смогли вскрыть проблемы страны намного эффективней, чем прямые обращения на деревянном языке коммунистов или антикоммунистов.»
При советском коммунизме богатство неофициальной культуры было очевидным и живым явлением, и именно оно, кажется, утрачено сегодня – в новой провинции нового господствующего миропорядка.
4. Evenimentul Zilei 9 iulie 2006
Писатель недели: коммунизм со всем плохим и хорошим
Elena Vladareanu
Василие Ерну. Родился в СССР, но с 90-х живет в Румынии.
Он и не ностальгичен, и не яростен. Коммунизм с его хорошими и плохими сторонами. В недавно вышедшей в издательстве «Polirom» книге «Рождённый в СССР», В.Ерну попытался сделать монографию о Советской России: СССР в общежитиях и совместных пьянках, в фильмах и танцах, в туалетах и сексуальности.
Кое-где, теоретически, и большей частью напрасно, В.Ерну рискует быть принятым всерьёз, хотя на самом деле он сверхироничен.
«Коммунизм – это система, в которой я родился и жил, – говорит он. Для меня проблемой являлась не система, а способ, которым мы обустраивали свою жизнь внутри этой системы. «Система виновата» –
это чудовищная ложь, которой торгует большая часть румынских интеллектуалов.» Нет, мы не виноваты, и важно, как мы устраивали свою жизнь. Надо же, и при коммунизме была жизнь!
Большинство наших интеллектуалов продолжают непреклонно идти на те же компромиссы, которые они как бы отрицают и не принимают.
Страна с наибольшим количеством коммунистов за ночь стала страной
с наибольшим количеством антикоммунистов» – говорит Ерну.
Он приехал в Румынию, когда коммунизм исчез. И спустя 15 лет он может сказать: « Я хорошо знаю Румынию. Но я стараюсь сохранить взгляд и мышление человека вне этого пространства.
Это большое преимущество.» Именно поэтому он может сказать, что Румыния мыслит штампами, когда речь заходит о коммунизме.
«Всё черно-белое, нет места нюансам», – заявляет Ерну.
Для него самым большим преимуществом жизни при коммунизме явилось приобретение « особого способ мыслить и быть, происходящего из русско-советской культуры». Это особая грандиозность и безграничность чувств и мышления, своего рода отсутствие предела, которое может давать величие, но может создавать и большие трудности. Своего рода раскомплексованность,
зачастую заставляющая соотносить себя с превосходством. Было важно и образование – одновременно на двух языках и в двух культурах (русско-советской и румынской.»)
Не ностальгируют лишь люди ущербные
eNews / Оксана ГРЯДЧЕНКО / ianuarie 2010
Вы принадлежите к первому поколению бессарабцев, приехавших на учебу в Румынию. Что определило ваш выбор, и почему именно Яссы?
Да, с первой волной студентов, в 1990 году, я прибыл в Румынию. Первоначально, хотелось поехать в Тимишоару, но там не было философского факультета и мы, вместе с моим другом, Лилианом Негурэ, выбрали Яссы. Он поступил на факультет психологии, а я на философский. Думаю, что выбор был случайным. Как бы там ни было, я знал, что по гуманитарным наукам есть три университетских центра – это Яссы, Клуж и Бухарест. Мне нравятся Яссы. Я и сейчас считаю Яссы одним из главных городов Румынии. Для образования он великолепен. Город имеет свой особый дух. После Ясс я жил в Клуже и Бухаресте. Клуж, на мой вкус, чересчур консервативен, Бухарест слишком суетлив, и если зазеваешься, истощит всю твою энергию. Яссы же превосходны: странная смесь меланхолии и спокойствия, менее меркантильный образ жизни, особая, растворенная в воздухе поэтичность, какая-то особая славянско-волошская мистика, это место отлично подходит для раздумий, но не будем мифотворствовать. На самом деле все это создают люди, с которыми у тебя какие-либо отношения, будь ты в Кишиневе, Яссах, Клуже или Бухаресте.
Сколько бессарабцев было тогда в Яссах, и с какими трудностями сталкивались?
Точного числа не знаю. По поводу «спешивания» бессарабцев в Румынии надо изучить соответствующую статистику. Очень важно узнать, как и сколько их приезжало ежегодно, сколько вернулось, сколько осталось, скольких растеряли в пути. Нас было достаточно много, и мы были на виду. Проблем было много, но самые большие, как мне кажется, были связаны с интегрированием. «Мы» с трудом осваивались, а «они» нас с трудом принимали. Но мало помалу мы друг с другом свыклись, и кое-чему друг у друга научились.
Во времена студенчества или сейчас, находясь в Бухаресте, чувствовали вы себя дискриминированным по причине того, что вы бессарабец?
Да, естественно, нас дискриминировали, как и мы вывели свою «форму дискриминации» по отношению к «туземцам». Эту обоюдную дискриминацию надо рассматривать в более широком контексте. Такого рода дискриминация происходит везде в мире, но это не значит, что мы должны смиряться с ней. Во-первых, надо суметь проанализировать, надо понять в чем ее причины. После этого надо действовать, надо давать ей отпор. Самая большая проблема, связанная с этим дискриминационным отношением, вытекает из того, что мы называем «разностью». Несмотря на то, что мы говорим на одном языке и претендуем на единую культуру, нравится нам это или нет , мы, все-таки, разные. Разницу можно уловить от одной исторической провинции к другой (например, Мунтении и Трансильвании). Мы же не должны забывать, что в эпоху Нового времени мы больше принадлежали к Российской империи, чем румынскому пространству. И не следует делать вид, что этого не было. Простите, но в 1990 году, мне легче было понять советского русского чем румына (т. е. румынского гражданина). Почему? Да очень просто. С русским меня связывала общая история, недавние общие воспоминания, общий опыт и совместный быт. С румынским гражданином нас связывала общность языка и «теоретической культуры». Однако, иногда для понимания одного языка недостаточно. Поэтому во второй своей книге «Последние еретики империи» («Ultimii eretici ai imperiului») , я рассказываю о том, как «выучивал» заново «свою новую родину». В начале 90-х возник процесс взаимного познавания и обучения. Эта дискриминация уменьшится (мы должны осознавать, что окончательно она не исчезнет никогда) тогда, когда мы лучше узнаем друг друга.
Самая явная дискриминация студенческой поры, в положительном или отрицательном смысле, была связана с оценками на экзаменах. Если ты знал материал, ты все равно не получал «десятку», поскольку ты «из Бессарабии», и знать на «десятку» ты, естественно, не мог. А если не знал материал, ты незаслуженно получал «пятерку», поскольку ты «из Бессарабии». Тогда я сконцентрировал свою стратегию борьбы на двух уровнях. Во-первых, я боролся за то, чтобы ко мне относились, как к Василе Ерну – конкретной личности, а не как к представителю какой-то группы, которого можно воспринимать «в общем». Я отвечаю за свои поступки, а не за какие-либо группы или общины. Вторая вещь, которую я попытался продвигать, и которая, по моему убеждению, является одним из наших преимуществ, связана с этой нашей специфической разностью, которую надо не прятать, а, наоборот, выдвигать. Думаю, что то, что на первый взгляд кажется недостатком, на самом деле, большое преимущество, и, в конечном счете, некоторым умственным усилием, любой отрицательный груз можно превратить в его противоположность. «Оттуда» мы приходим с тотально иным опытом. Мы дети великой империи, большая часть из нас знают и мыслят категориями двух культур – румынской и русской. Только используя эту разность, мы можем принести больше пользы румынской культуре и румынскому ареалу. Я постоянно говорю своим друзьям из области искусства и литературы: не пытайтесь быть очередным местным «еску», в любом случае, вы будете второразрядным «еску». Так, что лучше попытайтесь реализовать эту разность. К сожалению, очень немногие пытаются это сделать.
Недавно в Кишиневе состоялась презентация Вашей книги «Последние еретики империи» (“Ultimii eretici ai imperiulu”), каким было возвращение и свидание с бессарабской публикой?
Я не очень хорошо знаю новую бессарабскую аудиторию. У меня там немало друзей, но нынешнее поколение, мне не очень знакомо. Складывается впечатление, что публика эта особая, которая в чем-то отличается от румынской . Это странная смесь свойственной румынам «поверхностности» латинского типа (что не всегда плохо) с «избыточной» славянской чувствительностью. Эта смесь вызывает такого рода эмоцию, которая встречается в Бессарабии, а также и в Северной Буковине. Отсюда идет и особого рода почти детская, наивная, иногда обезоруживающая непосредственность, которой в Румынии почти уже не встретишь . Для меня Бессарабия представляет интерес именно сохранением этих исчезающих «чувств» и особенно теми мутациями, которые произошли за последние 15 лет, на этой окраине империи. Здесь встречаются такие типологии и явления, которые едва ли можно встретить западе (или же встречаются крайне редко), а тут их полно. Мне интересно вникать в эти явления и их описывать.
Ваша книга «Рожденный в СССР», все-таки, полна ностальгии. Что Вам дороже больше всего, в этом времени?
Повторю, что говорил неоднократно. Нынешняя господствующая идеология ставит под запрет определенные чувства. Всюду кричат, что ностальгия «опасное зло». Это выводит из себя. Коммунисты запрещали проявление любых человеческих чувств одним, капиталисты – другим. Ностальгия, любовь и ненависть, дружба, отчаяние – суть человеческие чувства, и жить без них невозможно. Говорил, и еще раз повторюсь – исключите из литературы ностальгию и останутся одни «фабрики и заводы» с из материальным содержанием.
Ностальгия как чувство связана не с местом или идеологией, а со смыслом и временем. Мы тоскуем по «тому времени», а не по идеологиям, будь они коммунистические или капиталистические. Только фанатики и идиоты могут тосковать по идеологиям. Лишь люди ущербные не испытывают ностальгии. Да, у меня было небывалое детство и отрочество, которое, по воле случая, «имели место быть в СССР». Почему тоскую по тому времени? Трудно сказать. Тоскую по «тому времени», как по моему «земному раю».
Могли бы назвать несколько молодых писателей, в которых верите?
Ох… кого считать молодыми… Напомню, естественно, тех, кого лучше знаю, некоторым даже пытаюсь помочь… Мне нравятся Думитру Круду, Юлиан Чокан, братья Вакуловские, а также Митош Миклеушану и Баштовой. Появляются новые поэты, среди которых Гамарц, Хосе Пабло, Алекс Козмеску…
Напомню несколько молодых людей, из иных, нежели литература, областей, в которых я верю – Лилиана и Петру Негурэ, Игорь Кашу, Виталие Спрынчанэ, Дорин Нэстас, Андрей Гуско… А в общем, тех, которые заслуживают, чтобы их лучше узнали, очень много. При этом, не забудем и русскоязычных авторов из Республики Молдова, среди них встречаются очень хорошие, к примеру, Олег Панфил и Владимир Лорченков.
В последнее время Вы неоднократно бывали в Москве, где вышла на русском языке Ваша книга «Рожденный в СССР». Современный российский гражданин – какой он, если сравнить с советским?
Да, книга моя вышла в одном из самых престижных московских издательств «Ad Marginem», и когда издатель, с которым я познакомился, решил издать меня на русском, это было для меня настоящей радостью. В 90-х годах, о таком даже и не мечталось, а сейчас я сдружился с Сашей Ивановым (основателем издательства) и некоторыми из его элитных авторов. Это большая честь для меня. (Издание моей книги самом значительным румынским издательством « Polirom», естественно, также большая честь для меня). В 2010 году, книга должна выйти и на 5-ти других языках.
В последние годы я регулярно бываю в Москве, потому что вписался в тамошний культурный оборот. То есть, меня приглашают на различные книжные ярмарки, фестивали и диспуты. Каков он современный российский гражданин? Трудно судить. Подобно всему Востоку, он находится в переходном состоянии, но пережитый ими разрыв бесконечно больше, а их проблемы более велики, подавляющи и драматичны. Они пережили падение империи, и это для них катастрофа. Это важно понять. Русские переживают самую крупную культурно-политическую катастрофу столетия, равную Гражданской войне и Великой Отечественной. Но им не привыкать. Будем надеяться, что «крушение империи» создаст возможность сотворения нового, более доброго, русского мира. Иногда падение империй может привести к невиданному возрождению или же к полному исчезновению. Остается увидеть, что последует…
Сильно ли изменился Бухарест?
Насколько изменился Бухарест, не берусь судить. Как-никак это седьмой по счету город, в котором я живу. Могу сказать, что у меня есть некоторый опыт перемены мест проживания. Каждое место на тебя каким-то образом влияет, но самое большое влияние оказывают люди, в этом месте живущие, с которыми ты взаимодействуешь. Они создают новые возможности для развития, размышлений и т. п. Для меня, Бухарест, – город плодотворный. Город мне нравится именно за те вещи, которые здесь многим не по вкусу. Мне нравится восточная атмосфера Бухареста. Возможно, это один из самых восточных городов Европы. Вестернизированный, но, все-таки, восточный город. В этом – его великая ценность. Как гласит незабвенная русская реплика: «Восток – дело тонкое!»
Каково Ваше мнение о поколении молодых кишиневских политиков. Достойны ли они доверия?
Что имеем – то и пользуем. Я лоббировал новый пришедший к власти альянс, несмотря на то, что там есть несколько партий, которые не внушают большого доверия. Однако, там есть и партии, в которые пришли молодые, новые люди, с другим дискурсом. Выбора у нас нет, надо попробовать и это. Будем надеяться, что они нас не слишком разочаруют. В противном случае, может произойти драма.
При каких обстоятельсвах, Вы можете вернуться в Кишинев?
Я возвращаюсь в Кишинев, в любое время. Надеюсь, что в последующий период, у меня будет все больше проектов, связанных с этим местом. Если же имеется в виду, возвращение насовсем, думаю, что это вряд ли возможно, поскольку я занят здесь (в Бухаресте – ред.) во многих проектах. Сегодня, однако, «географическое местоположение» уже не является проблемой, поскольку ты легко можежь действовать и на расстоянии. Вообще-то «география», как бы исчезла, а «расстояния» чертовски сократились. В любом случае, в Кишинев буду наведываться чаще, искренне надеюсь на это.
Cправка eNews:
Василе Ерну родился в СССР в 1971 г. Уехал в Румынию в 1990 г. Там окончил факультет философии Ясского Университета им. Ал. И. Кузы и стал магистром философии в Университете Бабеш-Больай города Клуж. Был редактором-основателем журнала Philosophy&Stuff и заместителем редактора журнала Idea artă+societate. Сотрудничает как автор со многими изданиямив Румынии, в т.ч. România Liberă, HotNews, а также Noua Literatură, Suplimentul de Cultură и Observator Cultural.
Дебютная книга В.Ерну “Рожденный в СССР” вышла в издательстве ПОЛИРОМ, и став главным литскандалом Румынии в 2006 году, получила ряд премий: премию за дебют «Литературная Румыния» и премию за дебют Союза Писателей Румынии, книга победила в конкурсе Book Pitch на Лондонской книжной ярмарке 2007 года.
В ноябре 2009 в Кишиневе состоялась презентация новой книги Василе Ерну “Ultimii eretici ai imperiului”.
Люди должны думать
allMoldova / 18 ноября 2009
Новый сборник писателя Василе Ерну, „Ultimii eretici ai Imperiului” /”Последние еретики Империи”/, был представлен и в книжном магазине издательства „Cartier”, после целого тура, который начался и закончится в разных городах Румынии, охватив и столицу Р. Молдова, Кишинэу, передает Info-Prim Neo.
Презентация состоялась в книжном магазине Libăria din Centru вечером во вторник, 17 ноября. Зал книжного магазина не смог вместить всех желающих, на презентацию явилось слишком много людей – знакомых автора и просто тех, кто о нем слышал.
Книга „Ultimii eretici ai Imperiului” написана в эпистолярном жанре. На страницах сборника повествуется о двух персонажах – А.И. из Бухареста и Василии Андреевиче из Москвы, которые живут в разных мирах, разделяют разные идеи, секреты раскодирования неких языков и др. – все характерное для времени и пространства, на котором они находятся.
Писатель Владимир Бешляга отметил, что настоящая книга – это продолжение первой работы Василе Ерну, „Născut în URSS” /”Рожденный в СССР”/. „Эта книга похожа на калейдоскоп, один конец которого находится в Бухаресте, где живет А.И., а другой – в Москве, где существует Василий Андреевич. Персонажи Ерну говорят об абсолютно сумасшедших идеях”, – подчеркнул Владимир Бешлягэ.
Бешлягэ отметил также, что эта книга имеет высокую познавательную ценность и содержит идеи, провоцирующие читателя. После этого экскурса Владимир Бешлягэ подарил Василе Ерну книгу „Ultimii eretici ai Imperiului”, страницы который были заполнены его пометками ручкой, он внесенные им за 12 часов, в течение которых писатель прочел книгу.
Олег Панфил, один из реальных персонажей книги Василе Ерну, сказал, что на страницах сборника представлена истинная аналитика. “Автор предлагает в этой книге абсолютно гигиенический инструмент, который можно сравнить с зубной щеткой, которую нужно использовать для ухода за нашим мышлением, потому что находятся дантисты, которые говорят нам „Bonjour, maman”, „Пролетарии всех стран, объединяйтесь!” или “Мама – анархия”, – высказал мнение Панфил.
Виновник торжества Василе Ерну признался всем присутствующим на презентации, что темы, затрагиваемые в его книге, – не новы. “Простая проблема, от которой я отталкиваюсь, заключается в необходимости обсуждении вопросов, которые нам не нравятся, в важности разговора об истинных вещах. Надо сознавать, из какого мира мы вышли и в какую реальность попали. И вот, мои герои поставлены в ситуацию, когда им приходится мыслить в непростом положении”, – отметил автор.
“Мне нравится идея, что люди должны думать. Моя книга – не рецепт, как поступать в той или иной ситуации. Наш долг и моя цель – предупредить людей о существующих механизмах и возможных рисках”, – заключил Василе Ерну.
По завершении встречи с читателями Василе Ерну пообещал, что в скором времени представит книгу о Республике Молдова, особенную работу, “которая вызовет раздражение у многих”.
Василе Ерну пишет, что родился в СССР в 1971 году. Выпускник факультета философии (университет им. Александру Ион Куза, Яссы, 1996), мастерата философии (университет „Babeş-Bolyai”, Клуж-Напока, 1997). Редактор-учредитель журнала „Philosophy&Stuff” и ассоциированный редактор журнала „Idea arta+societate” /”Идея искусства+общество”/. Работал в фондах „Idea şi Tranzit” /”Идея и Транзит”/ и издательствах „Idea” и „Polirom”. В последние годы писал рубрики в публикации „România libera” и на портале „HotNews”, а также ведет постоянные рубрики в журналах „Noua Literatură”, „Suplimentul de Cultură” и „Observator Cultural”.
Василе Ерну дебютировал книгой „Născut în URSS” в 2006 году, которая вышла сначала в Румынии, а затем, в 2007 году, появилась и в одном из российских издательств. Сборник был удостоен Премии за лучший дебют от „Româniа literarа” и Премии за лучший дебют от Союза писателей Румынии.
ANUL LITERAR 2009. Literatura la vremuri de criză
Paul CERNAT/ Observator literar / Numarul 508 din 14.01.2010
Cu toate crizele de care am avut parte, pînă la exasperare, în 2009, literatura şi-a văzut de treaba ei, făcîndu-şi loc printre furcile caudine ale editurilor constrînse la limitări de tot felul. Am avut parte astfel de apariţii remarcabile la aproape toate categoriile. Inclusiv genurile şi speciile cele mai vulnerabile la constrîngerile crizei financiare – poezia, proza scurtă, critica şi istoria literară – au supravieţuit onorabil, înregistrînd pe alocuri revirimente. Sigur, scriitorii îşi au ritmurile lor imprevizibile, aşa încît e riscant să vorbim despre tendinţe de ansamblu pornind de la oferta unui singur an editorial. Mă voi limita, prin urmare, din nou la o selecţie personală şi, inevitabil, provizorie, întrucît receptarea cărţilor apărute anul trecut va continua şi anul acesta, iar în unele cazuri va începe abia de-acum încolo.
La capitolul „roman“, văd în Cartea şoaptelor de Varujan Vosganian nu doar cea mai substanţială apariţie de acest gen din 2009, o carte fabuloasă despre drama istoriei recente a armenilor privită dinspre România, ci şi unul dintre titlurile de referinţă ale literaturii noastre postdecembriste, menite inclusiv unei cariere internaţionale. Tot o masterpiece, chiar dacă fără forţa celei dintîi, este Medgidia, oraşul de apoi, prin care „optzecistul“ Cristian Teodorescu se reinventează, acreditînd literar umanitatea unui spaţiu sudic de la „răspîntia“ istoriei recente. Romane de prim-plan au mai publicat anul trecut Dan Lungu (Cum să uiţi o femeie rămîne, deocamdată, cea mai bună carte a lui), Radu Ţuculescu (percutantul Stalin cu sapa-nainte!, care, să sperăm, îl va scoate din groapa de potenţial a receptării autohtone) şi Daniel Bănulescu (Fugi din viaţa ta, revoltătoare şi slută, în cartea mea, epos picaresc şi grotesc al ceauşismului tîrziu reloaded). Mult amînat, surprinzătorul debut în roman al Ioanei Pârvulescu (Viaţa începe vineri) seduce prin dinamica enigmatică a intrigii şi prin atmosfera unui Bucureşti Belle Époque reconstituit cu rafinament.
Deşi foarte diferite ca tipologie, romanele semnate de Doina Ruşti (şocanta Lizoanca la 11 ani) sau Nora Iuga (eteroclita Hai să furăm pepeni!) şi Daniela Zeca (rafinata Istoria romanţată a unui safari) nu pot fi cu nici un chip ignorate, ca şi robustul Sex & Perestroika de Constantin Cheianu, Măcel în Georgia de Dumitru Crudu ori intens-autoficţionalul Nevoi speciale de Dan Sociu, superior noului roman al lui Adrian Schiop, Zero grade Kelvin. Şi oferta romanescă a anului e, fireşte, mult mai bogată, iar surprizele pot apărea din multe părţi… N-au lipsit nici involuţiile stilistice ale unor prozatori de calibru (Întoarcerea tatălui risipitor de Dumitru Radu Popescu).
Proza scurtă a înregistrat un reviriment cantitativ – dacă nu şi calitativ –, semn că dominaţia romanului nu e chiar aşa de apăsătoare cum s-ar crede. Volume ca Mentaliştii de Florin Manolescu, Celelalte poveşti de dragoste de Lucian Dan Teodorovici, Lampa cu căciulă de Florin Lăzărescu, Miss Perfumado de Bedros Horasangian, Cinema de Angelo Mitchievici, S.M.S. de Bogdan Dumitrescu, Psihanodia de Paul Doru Mugur, Standard de Alex. Tocilescu, Poveşti impertinente şi apocrife de Andrei Cornea şi altele încă (între ele, „deocheat“ – şarmantele secvenţe memo ale lui Neagu Djuvara) pot fi oricînd citate, alături de o deloc neglijabilă producţie SF (vezi, între altele, antologia Alte ţărmuri). În paranteză fie spus, SF&F-ul autohton dă semne că se străduieşte parcă mai mult ca de obicei să revină la suprafaţă, atît prin managementul intern al fandomului, cît şi prin conexiuni cu mainstream-ul (Vincent nemuritorul al inventivului Bogdan Suceavă şi Mentaliştii lui Florin Manolescu sînt doar două exemple). Dar hibridizările acestea sînt de multă vreme la ordinea zilei… În altă odine de… hibridizări, între naraţiune în proză şi poezie se situează insolitul Basm al prinţesei Repede-repede realizat, la patru mîini, de Emil Brumaru şi Veronica D. Niculescu, un fantasy postmodern numai bun de trecut printre delicatesele anului.
Poezia s-a menţinut la un nivel cel puţin onorabil. Trei titluri îmi par a fi cel mai bine plasate: Anca lui Noe de Anca Mizumschi, Probleme personale de Angela Marinescu şi Regele dimineţii de Alexandru Muşina, dar apariţii demne de tot interesul sînt şi Odă liberei întreprinderi de Caius Dobrescu, O seamă de persoane secundare de Romulus Bucur, Arme grăitoare de Emilian Galaicu-Păun sau opurile „tripletei“ douămiiste de la Editura Cartier (Monstrul fericit de Radu Vancu, Dicţionarul Mara de Dan Coman, Un anotimp în Berceni de Claudiu Komartin). Nu pot fi ignorate nici volumele încă „tinere“ ale Elenei Vlădăreanu (Spaţiu privat. A handbook), Domnicăi Drumea (Not for sale) sau cel al lui Daniel D. Marin (I-am luat deoparte şi le-am spus). Şi mai sînt, desigur, şi altele, fără a mai vorbi despre antologiile de autor…
Debuturile cele mai articulate mi s-au părut a fi, în proză, intensul roman „minimal“ Blocul 29 apartamentul 1 de Corina Sabău (Şi Hams Şi Regretel de Matei Florian m-a contrariat, în vreme ce romanul Trickster de Ovidiu Pop încă nu l-am citit…), iar în poezie – Chipurile de Stoian G. Bogdan, un volum puternic şi o caracterologie poetică expresivă a unei lumi ieşite din ţîţîni. Viaţa unui şef de departament povestită de fiul său Supermen de foarte tînărul Şerban Anghene şi Coada de Dragoş Voicu sînt romane de debut promiţătoare, deşi încă nedecantate. La categoria debuturi editoriale de critică-istorie literară-teorie-eseu nu-mi vine să aşez, totuşi, impunătorul volum al lui Andrei Terian despre G. Călinescu (A cincea esenţă). În primul rînd, pentru că îl consider principalul volum de critică al anului proaspăt încheiat şi, totodată, unul dintre evenimentele editoriale din 2009 alături de noile ediţii critice din publicistica lui G. Călinescu de la Pléiade…
Rămînînd pe teritoriul criticii şi istoriei literare, e de consemnat în prima linie şi admirabilul N. Steinhardt, paradoxurile libertăţii de George Ardeleanu, volum de referinţă care indică un nou standard al cercetării monografice, îmbinînd vastitatea şi rigoarea documentării cu complexitatea şi comprehensiunea analizei. Operă de cunoscător în detaliu al operei lui Nenea Iancu, dar şi de plivitor al prejudecăţilor de lectură, Dicţionar subiectiv al personajelor lui I.L. Caragiale (A-Z) al lui Gelu Negrea nu poate lipsi, nici el, dintr-un bilanţ exigent al anului 2009. O cercetare istorico-literară doctă şi utilă este cartea lui Bálázs Imre despre Avangarda maghiară din Transilvania, în vreme ce volumul lui Adrian Lăcătuş despre Modernitatea conservatoare central-europeană decupează un întreg cîmp de cercetare, puţin investigat la noi.
În zona teoriei literare şi culturale întîlnim cel puţin un titlu redutabil: Paşi pe graniţă. Studii despre imaginarul românesc al frontierei de Romaniţa Constantinescu. Iar în zona eseului speculativ cu deschidere spirituală – Despre doliu de Mircea Mihăieş rămîne o apariţie de substanţă. Daniel Cristea-Enache, de pildă, a publicat un nou volum masiv decupat din ampla sa producţie foiletonistică (Timpuri noi…), iar Ioan Stanomir revine la dragostea dintîi – literatura – dinspre istoria ideilor, prin culegerea Despre sunete şi memorie… Dan C. Mihăilescu şi-a adunat într-un volum unitar comentariile spumoase din urmă cu cîţiva ani despre corespondenţa lui Mihai Eminescu (Despre omul din scrisori…). E de semnalat şi încheierea unui proiect major, nu lipsit de controverse la începuturile sale: volumul al şaptelea (ultimul) din Dicţionarul General al Literaturii Române.
Un titlu de vîrf al anului trecut este Ultimii eretici ai Imperiului de Vasile Ernu. În ce căsuţă mendeleeviană să-l plasez însă? La eseu? La non-ficţiune? Nu contează: e, pur şi simplu, o excelentă carte de idei trăite a unui spirit liber. Trecînd pe teritoriul ceva mai sigur al literaturii memorialistice şi diaristice propriu-zise, cuvine-se să consemnez „inconturnabilul“ volum Viaţă şi cărţi de Nicolae Manolescu – o redimensionare fericită a mai vechiului Cititul şi scrisul – şi noua restituire din Jurnalul lui Radu Petrescu (ajuns, acum, la perioada anilor ’70). Există, desigur, şi alte cărţi non-fiction demne de a fi reţinute, de la culegerea Strada Revoluţiei nr. 89 coordonată de Dan Lungu şi Lucian Dan Teodorovici pînă la reconstituirile documentar-istorice semnate de Smaranda Vultur. În materie de confesiuni diaristico-memorialistice gama e oricum destul de largă şi de generoasă – de la, să zicem, Mariana Şora la Oana Pellea. N-au lipsit nici de data asta confesiunile cu valoare istorico-documentară semnificativă, titluri ca Exerciţiu de sinceritate de Ion Vianu, Prin perdea de Aurora Liiceanu sau L-am urît pe Ceauşescu. Ani, oameni, disidenţă de Gabriel Andreescu fiind de neevitat. Deloc lipsite de interes rămîn confesiunile eseistice incomode, dar nu neîntemeiate ale lui Nicolae Breban din Trădarea criticii.
Chiar dacă ţine, în mod evident, de domeniul istoriei generale, noul şi extrem de incitantul volum al lui Lucian Boia („Germanofilii“. Elita românească în anii Primului Război Mondial) interesează şi istoria noastră literară, prin radicala recontextualizare politică pe care o propune. Dar cea mai controversată apariţie despre „bubele“ istoriei culturale autohtone rămîne, de departe, cartea Martei Petreu despre relaţia politic „vicioasă“ dintre Nae Ionescu şi Mihail Sebastian (Diavolul şi ucenicul său…). N-au lipsit nici volumele de convorbiri cu anvergură problematică, precum România noastră (Virgil Nemoianu în dialog cu Sorin Antohi), o carte pe care o prefer fără ezitare dialogului mai vechi, altminteri spumos, dintre Sorin Antohi, Luca Piţu şi Emil Cioran (Neantul românesc…, cu un caracter mai mult documentar).
Ei, şi n-am spus încă nimic despre volumele de dramaturgie şi cinefilie, despre volumele de eseuri cu tentă politică de actualitate (numeroase şi, unele, cu adevărat interesante), despre piaţa atît de policromă a traducerilor (care ar fi meritat, ea singură, o „panoramă“ separată) sau despre colecţiile populare lansate de cîteva mari cotidiane, care au făcut deja să curgă destulă cerneală pro şi contra, dar au readus spre literatură un public ce părea iremediabil pierdut. La fel: despre polemicile anului, despre falimentul unor reviste şi edituri… Cît despre Nobelul nu ştiu cît de românesc al Hertei Müller, consider că am scris deja suficient.
Cam asta ar fi, deocamdată. Mai recuperăm din mers. Şi ne „vedem“ tot aici în 2010, cînd Observator cultural împlineşte un deceniu de existenţă.
Rezultatele alegerilor din Ucraina
(video CNN International)
BOR despre căderea Imperiului sau care mai este funcţia sa socială?
Recunosc că-mi plac teme legate de imperii şi de abordări eretice. (Am scris o carte care speculează cele doua concepte, dar într-un alt context de idei). Acum un an, am primit un film care a făcut mari valuri în Rusia: The Fall of an Empire—the Lesson of Byzantium / Căderea Imperiului – Lecţia bizantină (îl aveţi în josul textului iar aici aveţi transcriptul naratorului). Este un film documentar gîndit şi produs de arhimandridul Tihon (Şevkunov) de la mănăstirea Sretenski din Moscova. În Rusia, filmul a produs o serie întreagă de dezbateri publice, discuţii televizate, nenumărate texte pro şi contra. Pe alocuri, a indus chiar obsesii şi mici isterii. Tema pusă în discuţie de arhimandridul Tihon a depaşit pînă şi hotarele Rusiei, despre amploarea dezbaterilor scriindu-se şi în cotidienele occidentale dar şi în lumea ortodoxă occidentală. Filmul încearcă să elucideze cauzele sociale, politice, economice şi resorturile morale care au stat la baza ascensiunii şi decăderii Imperiului Bizantin cu scopul de a da soluţii de supraveţuire celei de “a treia Romă”, un Imperiu rus de tip provoslavnic. În ce măsură ne poate interesa pe noi acest subiect, e greu de spus. La noi a fost comentat în anumite medii ortodoxe.
Însă mă interesează mai puţin tema pusă în discuţie de acest film (cu toate că nu e de neglijat) sau modul în care este tratat subiectul etc. Observaţia mea este alta. În Rusia, în ultimii 10-15 ani Biserica Ortodoxă Rusă (care are aceeaşi putere şi funcţie în societatea rusă cam cum o are Biserica Ortodoxă Română la noi) reuşeşte să aducă în discuţie teme delicate şi semnificative pentru societatea rusă. Mare parte a lor vin pe o filieră ultraconservatoare. În România, Biserica Ortodoxă Română, cea mai puternica instituţie politică, socială şi culturală de la noi nu a reuşit să aducă în discuţie nici o temă sau problemă serioasă în toată perioada postcomunistă. Nici ea, nici intelectualii din jurul ei. Preocupările ei par mai degrabă legate de marketing, management şi PR. Am deseori impresia că singurele instituţii concurenţiale sînt la noi Banca şi BOR. Sau, mai degrabă, e vorba de o concurenţă între cele două instituţii, aşa cum am ironizat-o în capitolul XXXV din Ultimii eretici ai Imperiului. Eu, de exemplu, sînt foarte, dar foarte curios să ştiu care este poziţia oficială a BOR faţă de problema creditelor bancare. Eu sînt un gînditor laic de felul meu, cu viziuni mai “stîngiste”, însă tare aş vrea să ştiu ce sfaturi le dă “părintele duhovnic” enoriaşilor săi atunci cînd aceştia vor să-şi facă credite la instituţia concurentă sau cum tratează “intelectualii ortodocşi” subiectul.
Să fiu înţeles corect: nu vreau ca BOR să vină şi să facă agenda societăţii civile, care oricum nu prea există la noi. Sau şi mai grav, să vină să facă agenda politicienilor sau a instituţiilor statului. BOR are suficientă experienţă în colaborarea cu statul. Însă fiind o instituţie atît de puternică, cu o influenţă atît de mare, e normal să-şi asume un anumit rol în societate, să aibă poziţii şi proiecte clare faţă de problemele majore cu care se confruntă comunitatea în care trăiesc enoriaşii ei. Prefer un BOR care, chiar dacă are poziţii incomode, mai greu acceptate de un stat laic, să le spună pe faţă, tranşant, decît un BOR care îşi aranjează şi negociază pe la spate afacerile cu un Stat care nici el nu ştie ce hram poartă.
Urmărind aceste teme aruncate la bătaie de Biserica Ortodoxa Rusă şi mai ales polemicile din jurul lor am observat cîteva lucruri foarte interesante.
- Deodată ies la suprafaţă teme, oameni şi comunităţi întregi de care nu prea aveai cum să auzi. Iar în interiorul spaţiului ortodox e o „faună” foarte bogată pe care cei din afara sa nu au cum să o ştie.
- O temă precum „Căderea Imperiului – Lecţia bizantină” a reuşit să ajungă subiect de discuţie la TV-uri comerciale, la ore de maximă audienţă. E halucinant ca la orele 19-20, ore la care eşti obişnuit să vezi cine a mai fost împuşcat, ce VIP şi-a mai înşelat soţia/soţul, să vezi o polemică legată de argumentele căderii Imperiului Bizantin şi care este legătura lor cu Rusia actuală.
- Un alt fenomen important: modul în care astfel de teme readuc la TV şi în spaţiul mediatic de mare audienţă oameni de care societatea începuse să uite. Academiceni, istorici, teologi, lingvişti, intelectuali de primă clasă au început să ia faţa VIP-urilor pop. E adevărat că pentru foarte scurt timp.
Iar aceasta este filmul în limba engleză: „The Fall of an Empire—the Lesson of Byzantium”. „Lecţia bizantină” poate fi un bun exemplu pentru BORomânia despre cum se pot aduce în dezbatere teme.
Armata Roşie declară război Avatarului
Filmul Avatar face valuri. Vaticanul il condamna pentru ca “flirteaza cu doctrinele moderne si promoveaza venerarea naturii, ca substitut al religiei”. Sa fim seriosi: Avatar si teologia sint lumi paralele. James Balcer, consilier municipal al orasului Chicago, “a declarat razboi” peliculei pe care o considera anti-americana si anti-militara. Balcer este veteran al marinei americane, decorat in razboiul din Vietnam si sustine ca filmul ii face pe puscasii marini sa arate nebuni. In realitatea, “noi suntem o tara buna si generoasa, care ajuta oamenii”, a declarat el. Serios? Si ce nu mai ai voie sa fii anti-militar, că anti-american s-a stabilit ca nu e voie?
Lovitura grea vine insă din Rusia. (Traduc fragmente la prima mina). Comitetul Central al Partidului Comunist din Leningrad (sic!) da un comunicat in care cere un ordin de arest international a regizorului James Cameron, iar Interpolului i se cere sa-l caute si sa-l aresteze imediat. Regizorul filmului Avatar se face vinovat nu doar de o grava diversiune ideologica, ci, de o adevarata barbarie fiindca isi permite sa fure, sa jefuiasca din avutul intelectual al proprietatii socialiste, adica din filmele si cartile SF sovietice. Regizorul imperialist american se face vinovat ca a dat viaţă Pandorei şi eroilor sai furînd din avutul obştesc al poporului sovietic. Lumea Pandorei capata viata datorita realizarilor unor regizori si scriitori sovetici precum: Strugaţki, Efremov, Bulaciov, Arsenov etc.
In spiritual tovaraşilor din fostul oraş Leningrad, sa afirmam cu tarie: Jos miinile imperialiste de pe avutul obştesc al poporului sovietic! Ura!
Lumea Pandorei din Avatar este deci o productie sovietica, iar originalul a aparut prima data in anii 60 ai secolului trecut. Din datele pe care le avem, am inteles ca aceasta este varianta originala. Cu un mic efort agentii, KGB au tradus filmul in limba unchiului Sam. Filmul sovietic The Andromeda Nebula, la care ma refer, este produs in 1967, dupa un text a lui Efremov care a avut probleme mari cu KGB. Regia: Yevgeni Sherstobitov.
Acum trecind dincolo de comicul situatiei, acest film (Nebuloasa Andromeda) merita sa fie vazut in paralel cu Avatar. Se gaseste pe YouTube integral. Sint citeva lucruri care sar in ochi:
a. Cele 2 filme fac parte din lumi diferite, nu din cauza naturii ideologice, ci a scolii de gindire/filmare (asta se vede foarte bine si la paralela dintre scoala sovietica/rusa de animatie si cea americana cu toate ca la un anumit moment s-au intersectat);
b. Ca ideologia e mult mai multa nu acolo unde ne asteptam sa fie (filmele americane bat fara drept de apel filmele sovietice doar ca totul e mai bine impachetat aici).
c. In cosmosul sovietic este enorm de mult timp (liber), incredibil de mult, în comparatie cu cosmosul capitalist, unde timpul dispare si nu mai ai timp decit sa apasi pe butoane. In cosmosul sovietic se discuta interminabil, se analizeaza si culmea, se pun si intrebari. In cosmosul capitalist 90% se trage foc continuu. Imi cer scuze Fratilor Strugaţki, dar totusi Avatar iti ia ochii.
Vizionare placuta!